ПСИХОДЕЛИЯ В МУЗЫКЕ
Интервью с Владом Коппом, «Модель для сборки» для портала Jagervibes 09.09.2015
Чтобы придумать музыку нового дня, часто нужно выйти за границы собственного привычного сознания и включить воображение на полную. Музыка психоделическая всегда оставалась на грани реальности и очень часто открывала совершенно новые возможности и новые пространства для будущих экспериментов. Поэтому новый выпуск JagerVibes Mag посвящен психоделии — вечному двигателю музыкального прогресса.
Первая часть нашего материала посвящена отечественной психоделии 1990-х годов. Это время, когда перед молодежью обновленной России упало множество стен культуры, которые до этого отделяли их от целого мира. В качестве эксперта тех времен выступил один из их основных героев экспериментальной культуры десятилетия — Влад Копп из проекта «Модель для сборки».
В рамках одноименной передачи на легендарном радио «Станция» можно было услышать самую прогрессивную электронную музыку того времени, поверх которой ведущий и актёр Влад Копп читал резко ставшую доступной свободную литературу. Вместе такое сочетание стало одним из характерных символов времени, хотя сам проект в разных формах существует и по сей день. Сегодня «Модель для сборки» выпускают фирменные аудиокниги и дают живые выступления. Мы же попросили основателя Влада Коппа рассказать об истории их проекте, а также — о вечеринке в честь Булгакова, общих чертах России 1990-х и Америки времён психоделической революции, кумирах и миссионерах времени.
Как вы познакомились с электронной музыкой?
Я с детства очень любил фантастику, а во всех фантастических фильмах, естественно, создание фантастической атмосферы осуществлялось с помощью звуков в основном, потому что визуальные возможности были слабенькими. Ну и все эти аналоговые синтезаторы глубоко запали мне в душу с детства, и, как только я слышал музыку с похожими звуками, я сразу на неё возбуждался и пытался понять, кто это и как это. Кроме того, когда я начал интересоваться этим осознанно, слушал несколько отечественных групп, о которых многие даже не подозревали тогда, использовавших какие-то современные технологии. Некоторые, например, делали лупы в отсутствии секвенсоров.
Какие, например?
«Братья по разуму», «Театр» — московский студийный проект, который существовал только в записях. Они никогда не давали концерты, поскольку, по-моему, ни на чём даже не играли толком. Записывали семплы, делали лупы из магнитофонной ленты, пропуская через табуретку, стоящую вверх ногами. Всё это привлекало какими-то новыми изобразительными возможностями. Здесь есть момент, такой как импринтинг — то, что ты первый раз увидел, услышал, тебя потрясло, ты на этом и зациклен. Это когда цыплёнок вылупляется из яйца, первый, кого он видит, — это маму, всё остальные побоку.
То есть всё остальное строилось у вас на основе интереса к фантастическому кино, литературе и фантастической музыке?
Да, и когда появилась станция 106,8, совершенно логично было предложить срастить там литературу-фантастику и фантастическую музыку. Может, идея и витала в воздухе, но я предложил именно такой вариант. Потом меня познакомили с DJ Инкогнито, и мы стали делать это вместе.
Какие на тот момент были основные герои западной культуры? И кто был миссионером этой культуры у нас?
Сложно сказать. Первыми, например, из таких электронных артистов выступили здесь The Prodigy. Женя Жмакин — святой человек для электронной музыки в России и, к сожалению, рано нас покинувший — сделал тот концерт, но выступление прошло полузамеченным. Конечно, все, кто был в курсе, пришли и оценили, но тогда было мало тех, кто понимал. Или вот «Бритроника» Троицкого — недавно один мой знакомый прислал видео оттуда и утверждает, что вот это я там стою. Это всё было круто, только мало кто понимал, что это такое. Тот же Афекс Твин стал звездой уже после.
То есть узнавали о музыке благодаря мероприятию в том числе?
Ну, например, еще в 1993 году в саду «Эрмитаж» проходил фестиваль «25 часов музыки». И вот на таких вечеринках музыка была совершенно незнакомой, новой. Потом начали открываться некоторые знаковые проекты: «Титаник», «Хаус», «Птюч». И всем казалось, что вот этот свежий глоток воздуха сподвигнет всех к чему-то еще более интересному. К синтетической культуре, которая объединит в себе и музыку, и танцы, и прочее. Что-то взлетело, что-то нет — так всегда бывает.
1990-е в нашей стране можно сравнить с 1960-ми в Америке. На новом историческом витке, как 1960-е в Америке, многие люди через сексуальную революцию, психоделическую, культурную революцию взглянули на мир по-другому. И, когда развалился Советский Союз, все посмотрели действительно другими глазами.Люди, долго жившие в отрыве от всего прочего мира, с удивлением обнаружили, что есть очень много вещей, без которых, конечно, можно обойтись, но почему бы и не попробовать жить с ними. Некоторым приходилось учиться выживать, другим — справляться с реальностью так, чтобы процветать. У меня была позиция наблюдателя. Я не особо пытался участвовать в этих процессах, но с интересом смотрел, что происходит.
И это дало отечественной электронике всплеск идей и творчества?
Наша электронная музыка никогда не была в отрыве от общего тренда, всё равно шло какое-то общение. Ну вот дуэт SCSI-9 — Кубиков и Милютенко — они выпускались на лейбле Kompakt, который их раскручивал. Так что те поездили по миру в течение двух лет достаточно крепко.
Насколько вы в «Модели для сборки» или в чтении для себя обращаете внимание на музыку во время чтения? Или обычно забывали о ней, зачитываясь?
Когда я в 1990-е читал «Властелина колец» под эмбиент, у меня до сих пор некоторые сцены из книги, фильма, несмотря на то что играет своя музыка, фоном слышу из прошлого. Но тут двоякое понимание. На меня влияет, естественно, музыка, а я тем, что читаю, влияю на диджея. Это такой обоюдный процесс. Если вдруг меня что-то начинает выводить из равновесия, я пытаюсь с диджеем переглянуться, дать ему понять.
Вы даете какие-нибудь знаки — может быть, кашлем?
Нам это не нужно, мы давно работаем, так что достаточно полувзгляда, полунамёка.
А ритм меняется взаимно как-то?
Ритм может измениться, опять же, текст диктует поведение. Если читается лирическая сцена, а в это время диджей начинает колбасить брейкбит, я все равно постараюсь сохранить свою атмосферу.
А цензура была?
Нет, никакой. То, что написано пером, не вырубишь топором. Это было специальное время и специальное место. Сейчас такой фокус уже не получится. Если бы мы попробовали прочитать какой-нибудь из избранных рассказов без купюр, минимум программу бы закрыли, максимум — «Станцию».
Какой год вы бы назвали началом волны альтернативной электронной музыки?
1993–1994 годы. Ещё в 1991-м в саду «Эрмитаж», где открывался «Пентхаус», устраивали бал «У Воланда» в честь юбилея Булгакова. Первая великосветская тусовка, порождающая новую буржуазию со всеми вытекающими. Там по Булгакову из камина выходили женщины с фрачниками под руку, как в «Мастере и Маргарите». Так вот, все роли играл наш курс театрального училища. Каким-то образом организаторы вышли на наших преподавателей, и те в надежде подзаработать согласились и сдали нас на проведение данного безобразия. Мужчин не стали раздевать совсем уж догола, женщин заставили надеть прозрачные пеньюары, мужикам выдали фраки. Мне фрака не досталось, поэтому я дирижировал адским оркестром в манишке и с наклеенной бородой. С потолка в зал летели червонцы. Причём сначала реально хотели заказать червонцы, которые будут потом превращаться в этикетки из-под лимонада, как в первоисточнике. Но выяснилось, что настоящие червонцы дешевле.
Действительно, психоделия. А когда альтернативная электроника стала мейнстримом?
Как ни странно, та же самая «Станция», которая дала толчок в истории в конце концов её и похоронила. Не в одиночку, конечно. В 2000-м, когда начались события «Станции» в парке Горького, в Измайлово, это стало настолько массовым, что перестало быть пионерским, первопроходческим, творческим.
А чем закончилась сама «Станция»? Её история.
Пришло «Русское радио» и захватило частоту. «Русская медиагруппа» — это вообще монстр. Тогда им понадобилась еще эта частота. Поскольку это всё находилось на Казакова, 16, почему бы не подмять под себя. Тем более что это всё мелкий формат, неформалы, которые тусуются там постоянно.
Я помню, что на «Станции» «Учитесь плавать» (передача Александра Ф. Скляра об альтернативном роке. — Прим. ред.) в какой-то момент выходила.
Было дело. Старались разные уровни культуры охватить, сделать всякое. В основном это напоминало комсомольский задор, потому что никакого плана развития и в помине не было, куда кривая выведет. Кривая везла до тех пор, пока было кому идти.
Были особенно психоделические закрытые вечеринки?
Это самые весёлые вечеринки. Отсылаю к «Страху и ненависти в Лас Вегасе» и к ещё паре профильных произведений — «Электропрохладительный кислотный тест», сказка Пола ди Филиппо «Говорила мне мама, не ходи». В последнем вообще про вечеринки как явление вне времени и пространства. Чувак встречает Бафуса на вечеринке, посвященной Миллениуму, когда тот собирается с балкона спрыгнуть. Бафус ему с ладони в стакан наливает вина и говорит: «Выпей, расслабься!» — выдаёт ему колпак, свисток и мешок с конфетти. Если колпак надеть, в свисток дунуть, он перемещается рандомно в любую вечеринку, в любом времени, в любой точке земного шара, не зная, куда он попадёт в следующий раз. И понеслась! Даже с динозаврами тусовался и понял, что они не просто так ногами молотят, а в ритм.
Если сравнивать музыкантов и писателей — вы можете выбрать трёх важных для вас писателей и сравнить с любимыми музыкантами?
Это неблагодарное дело, если многих сейчас перечислить, всё равно кого-нибудь забуду.
Ну, допустим, «Нейромант» вам близок?
Не могу сказать, что сейчас я отношусь к киберпанку в целом так же восторженно, как некоторое время назад. Но если брать чистую фантастику золотого века, то эталон коротких рассказов — это, пожалуй, Артур Кларк с его «9 миллиардов имен Бога».
И с какой музыкой вы бы сравнили это?
Может быть, это зов крови, так как я наполовину немец, поэтому это целая плеяда немецких техно-музыкантов, Cosmic Baby, Sven Vath.
А «Chill Out» The KLF какой был бы книгой?
Под The KLF хорошо читать что-то типа «Над пропастью во ржи». Есть вещи, которые почему-то у меня ассоциируются с какой-то определенной атмосферой. И The KLF — это американская глубинка, овцы с паровозами.
По-моему, они там и записывали материал для альбома.
Вполне возможно. Элвис, который периодически появляется из неоткуда.
Последний пример, кем был бы Пелевин из музыкантов?
Пелевин достаточно разносторонний человек, несмотря на то что он пишет всегда об одном.
А если его сравнить с каким-то русским музыкальным исполнителем примерно того же времени?
Нет такого, наверное. Пелевин заставляет тебя поверить в то, что всё не так, как кажется. И ты начинаешь испытывать приступы паранойи, смотреть по сторонам и понимать, что вот это сходится и это. Это же дорогого стоит. То, для чего делается любое искусство, — чтобы человек смог взглянуть на мир по-другому.